Вигилия в пустыне зеркал
Автор: Gallows Bird

Шаркая пыльными шлепанцами, я медленно шел по загородной дороге, воздух над которой колыхался волнами.

На раскаленном асфальте то и дело разливались иллюзорные лужицы и снова издевательски исчезали, стоило немного к ним приблизиться. От сосновых рощ, росших справа, крепко веяло смолой. Звон цикад здесь был настолько громким, что перебивал в моих наушниках легкую музыку, гармонично дополнявшую этот пышущий зноем день.

С горизонта, куда убегала дорога, наступали плотные кучевые облака. Надо мной же небо было предельно чистым, и в этой идеальной голубизне резво плавали полупрозрачные червячки и узелки. Как это там называется? Деструкция стекловидного тела, во.

Пот на моем затылке образовал настоящую капель, не говоря уже про подмышки. Кроме того, очень хотелось пить, поэтому я решил разворачиваться. Гулять по страшной жаре и продуктивно размышлять о возвышенном можно только до поры до времени, потом в голову не лезет ничего, кроме холодного душа и еще более холодного пива.

Тут мое внимание привлек небольшой светлый прямоугольник на сосне вдали. Я еще немного прошелся вперед и понял, что на стволе висит лист бумаги. Возможно, объявление, хотя в таком пустынном месте могли оповещать разве что о пропаже собаки, точно не о покупке квартиры в центре.

Ленивое любопытство вынудило меня подойти к дереву и обнаружить, что на иссохшем и пожелтевшем от солнца листке не было букв, только ровно разбросанные жирные точки, похожие на костяшки домино. Кажется, что-то знакомое. Я без особого энтузиазма стал вспоминать.

Ах да, верно, это же шрифт Брайля. Хотя не совсем. Шрифт Брайля предназначен для слепых, посему точки должны быть выпуклыми. Его, к примеру, наносят на упаковки лекарств. А здесь просто напечатано краской и никак не прощупывается.

Становилось невыносимо жарко. Недолго думая, я сорвал бумажку и сунул ее в карман. Бросив прощальный взгляд на дорогу, я заметил, что еще на одной сосне вдалеке виднелась похожая белесая точка.

Коридор квартиры, оставленной уехавшими в отпуск родителями, встретил меня долгожданными прохладой и полутьмой. Даже несмотря на неисправный кондиционер, здесь по сравнению с улицей была благодать. Я принял душ и завалился спать.

Проснулся в начале десятого, когда солнце уже почти зашло, а громкие крики моих ровесников, веселящихся в сквере под окнами, было слышать особенно тоскливо. Сходив в магазин за пивом и закусками, я сел смотреть сериал.

Этанол уже вовсю циркулировал по моему организму, когда я вспомнил о том, что принес домой. Смятая бумажка была извлечена из шорт. Мне стало интересно, что же дневная находка собой представляет. Я взял чистый блокнотный лист с карандашом и открыл первый попавшийся сайт с расшифровкой.

Предположение, что передо мной все же не шрифт Брайля, а нечто другое, оказалось неверным. Это был именно он. Переводя символ за символом, я удивлялся все больше.

Вот, что там было написано: «Привет. Я хотела бы с тобой познакомиться, позвони туда-то». И дан стационарный номер.

Надо же! Неужели это то, о чем я думаю, — не пресные шашни с однокурсницей или соседкой, а что-то по-настоящему интересное? Впрочем, нет, не стоит строить каких-либо планов на пустом месте. Вдруг это реклама эскортных услуг. Непонятно только, для кого.

Я выпил для храбрости еще бокал пива, сделал несколько кругов по комнате, затем взял домашний телефон и набрал указанный на листке номер.

Гудки длились мучительно долго. Я уже было собрался сбросить, как трубку наконец сняли.

— Алло, — послышался приглушенный, но при этом очень красивый голос, принадлежащий явно девушке. Я растерялся.

— Алло, я звоню… э… по поводу объявления… — начал мямлить я. Ну что за идиотский выбор слов? Не телевизор же покупаю.

— Здравствуй, — сказала она, — давай кое во что сыграем.

Прям «Пила» какая-то, усмехнулся бы кто-нибудь на моем месте. Но я не мог думать ни о чем, кроме как об этом нежном и, по-моему, несколько грустном голосе на том конце провода. Пока я кумекал, что бы существенного сказать, незнакомка продолжила:

— Не перебивай, пожалуйста, ладно? Слушай. На акациевом холме есть чайка. Найди ее, а на ней — фиолетовую надпись. Это пароль к файлу, который ты скачаешь по ссылке на обратной стороне моего послания. Удачи тебе, пока.

И девушка положила трубку, не дав мне задать вопросы или хотя бы тоже попрощаться.

Ни о каких чайке и холме я знать не знал, потому записал это в блокнот, чтобы не забыть.

Мне стало донельзя интересно, во мне в кои-то веки проснулся авантюрист! Я схватил листок и перевернул его. В нижнем правом углу действительно была мелко напечатана ссылка на файлообменник, только вот беда — сухая смоляная капля прочно приклеилась к бумажке, скрыв часть сноски, причем, по закону подлости, именно в ее конце, и несколько случайных символов оказались нечитаемыми. Я уверенно сковырнул каплю ногтем и тихо вскрикнул от досады — смола оторвалась вместе с верхним слоем бумаги.

Шансы скачать вожделенный файл, казалось, сравнялись с нулем. И что мне теперь было делать? Я, кстати, уже понял, что можно запросто вбить телефонный номер незнакомки в справочник и узнать, где она живет. Но я такой шаг на ее месте не оценил бы.

Аварийный план посетил мою пьяную голову где-то через полчаса. На сосне подальше ведь висело что-то подобное! Прикончив остатки пива, я оделся и вышел из дома.

Не люблю, когда приходится возвращаться туда, где недавно был по собственному желанию. Помню, лет в шесть я и мой товарищ пошли вечером на гранитный луг (мы так называли его, потому что он действительно был устлан этими камнями) собирать маки, чтобы подарить нашим мамам. Место довольно-таки далекое. Нарвав по приличному букету, направились домой. Уже почти во дворе я заметил, что посеял ключ от квартиры. Родители, разумеется, открыли бы мне, но за потерю непременно грозил выговор. Приятель предложил пойти и вместе отыскать пропажу. Он отнес цветы матери, но его больше не выпустили, и я вернулся на луг в одиночестве. Уже стемнело, маки были давно выброшены, а я все искал и искал. Когда вернулся домой без проклятого ключа, то получил десятикратное наказание, поскольку родители не находили себе места, переживая, куда я пропал.

Вот с таким чувством я шел к остановке, собираясь повторно ехать за город.

Летняя ночь была аспидски темной. Со всех сторон слышался жалостный посвист сплюшек — я по голосу насчитал не менее дюжины скрывающихся во мраке сов. Комары просто убивали меня. Интересно, эти маленькие уродцы хмелеют, когда кусают пьяного человека?

В маршрутке я сел рядом с миловидной веснушчатой женщиной. Интернет-интернетом, но искать информацию вживую гораздо интересней. Собравшись с духом, я спросил у попутчицы, знает ли она про акациевый холм, но женщина в ответ только покачала рыжей головой.

Зато бабулька, сидевшая позади нас, отрапортовала, что Акациевый Холм — это простонародное название пгт-шного микрорайона в другой части города, и я еду в совершенно неверном направлении. Про чайку она, к сожалению, тоже ничего не знала. Я поблагодарил бабульку, добавив, что собирался туда только на следующий день.

Оставшись единственным пассажиром в салоне микроавтобуса, я приехал на конечную возле городской черты. Машина сразу развернула, а я пошел дальше. Спустя полкилометра фонари исчезли позади, и горячая тьма целиком поглотила меня.

Я миновал табличку с зачеркнутым названием своего города, и минут через двадцать в воздухе знакомо запахло смолой. Значит, скоро покажутся сосны.

Слева от изгибающейся дороги раскинулся непроглядный пустырь с сухими держидеревьями, тихо шелестящими на ветру своими похожими на ударные тарелки плодами. Вдали на пустыре возвышался черный пригорок. Взглянув туда, я увидел весьма интересное явление: облака за пригорком мистически переливались оранжевым светом. Немного пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что их освещали фонари корабельного дока, находящегося не так далеко. Я даже постоял пару минут, любуясь этой удивительной картиной.

Второй листок на дереве долго не желал быть обнаруженным, но я все-таки нашел подлеца. Ювелирно отделив бумажку от чешуйчатой коры, я чиркнул зажигалкой и радостно ухмыльнулся, увидев на задней стороне такую же малозаметную, но теперь уже целую ссылку. Я аккуратно спрятал бумажку и с чувством выполненного долга потопал обратно.

Проходя назад мимо пустыря, я снова взглянул на пригорок. И оторопел.

Там кто-то был. Несмотря на легкое двоение в глазах, вызванное алкоголем, я готов поклясться, что на фоне облачного зарева виднелась человеческая фигура. И стояла она, казалось, либо строго спиной ко мне, лицезря док где-то внизу, либо лицом, глядя не на что иное, как на меня.

Черт подери… Кто это и что он здесь забыл?

Я понял, насколько глупо поступил, оказавшись в таком месте ночью. Я зашагал быстрее и, пройдя изгиб дороги, снова бросил взгляд на пригорок. У меня екнуло сердце, когда я увидел, что темный силуэт находится все в том же положении относительно моей персоны, а, значит, точно в анфас, до этого поворачиваясь и молча провожая меня взглядом.

Но по-настоящему душа ушла у меня в пятки, когда я уже готовился побежать и перевел туда глаза в последний раз. На пригорке никого не было.

Мать его, да он, должно быть, спустился вниз!!!

К моему превеликому везению, дорогу осветили фары, и рядом остановилась машина. Парень за ее рулем, дымящий сигариллой, удивленно уставился на меня и даже высунул голову, чтобы глянуть, что там привлекло мое внимание. Потом предложил подбросить. Я, понятное дело, не стал отказываться. Усевшись спереди и пристегнувшись, я опасливо посмотрел в окно, но в кромешной темноте не было видно ни зги.

Водитель оказался из другого города. По дороге он поспрашивал меня про хорошие места для развлечений у нас, про то, где можно найти девчонок. Я, честно говоря, ничего толком об этом не знал, поэтому информационное вознаграждение за проезд оказалось скудным.

Когда я вышел из машины, над головой что есть силы грохотал гром. Я успел добежать до своего подъезда прежде, чем полило как из ведра. Впервые за очень долгое время. При таком бешеном проливне любое объявление, висящее под открытым небом, превратилось бы в слизь, и мне, можно сказать, повезло, что я не стал тянуть с возвращением к загородным рощам. Если, конечно, не брать во внимание беготню от бог знает кого.

Я ввел полученную ссылку в адресную строку браузера и увидел, что мне предстоит скачать изображение, нужен только пароль. Файл, было написано, загрузили около четырех месяцев назад. Вот, значит, когда она занималась этим. Я легко определил по виртуальным картам, как добраться до Акациевого Холма, однако о некой чайке в искомом районе ничего в сети не нашел. Я думал, что это какой-то магазин или, может, памятник.

Той ночью мне снилось, что я осматриваю ночные сосны и никак не могу уловить злополучное объявление. Бумажка мелькает между деревьями, порхает, как птица, постоянно появляется за моей спиной, но в руки не дается. Пытаясь поймать вредный листок, я оказываюсь на пригорке и вдруг замечаю ее. Она, умозрительно прекрасна, медленно идет по дороге. Она далеко от меня, но я отлично ее вижу. Я хочу окликнуть девушку, но не могу — дар речи покинул меня. Пытаюсь помахать руками, побежать вниз, но все тщетно — я парализован и просто стою, будучи необнаруженным ею. Она уходит, а я обреченно остаюсь один на пригорке. Я смотрю на свои руки, на свое тело и вижу вместо них только глубокую зловещую черноту…

* * *

Утром я проснулся от звонка родителей с курорта. Мать поинтересовалась, как я провожу время, чем питаюсь, не вожу ли кого-нибудь в квартиру (она несколько переоценивала мои социальные навыки) и все в таком духе.

После разговора с ней я умылся, сварил себе кофе и покурил на балконе, глядя на высыхающий после дождя сквер. Ночные события и следующее за ними сновидение все еще крутились у меня в голове. Я твердо решил, что больше не буду выполнять задания незнакомки с очаровательным голосом в темное время суток. Попадание в лапы какого-нибудь маньяка одним из моих жизненных приоритетов не являлось.

В теплое время года со мной часто происходит что-то интересное. Ну, интересное в рамках моей жизни. Например, я как-то ездил летом к отцу в больницу (он повредил тогда спину на работе) и назад решил, несмотря на нещадную жару, немного пройтись пешком. Больница находилась на хуторе, кругом природа: поля, лесок, широкое ущелье неподалеку. Из леса тянулась железная дорога, которая благодаря пеклу едва не плавилась. И вдруг пошел дождь, но не теплый, как можно было ожидать, а на удивление студеный, я даже успел замерзнуть. Над рельсами моментально поднялось густейшее облако, скрыв не только их, но и контактные провода над дорогой. Мимо меня прогрохотал состав, но я почти не увидел его за этой белой стеной. Я добежал до ущелья, куда спускался поезд, и моему взору представилась длинная полоса пара, уходящая вдаль. Неплохо, да?

До Акациевого Холма я доехал двумя троллейбусами. Это действительно был холм — высоченный, со случайно разбросанными обтерханными домами и больными деревьями (преимущественно абрикосами), с крутой спиралевидной дорогой, подниматься по которой было сущим наказанием. Бородатый мужик в серой промасленной рубашке, к которому я обратился за подсказкой, хмуро прошел мимо, зато следующий встречный оказался приветливее — услышав про чайку, он молча указал пальцем на вершину холма.

Запыхавшись и чихая от пыли, я забрался наверх и понял, что чем-то хорошим это место все же могло похвастаться — вид отсюда был просто изумительный. У противоположного подножья холма раскинулась окруженная скалами сверкающая бухта с цветными парусами и парящими над водой буксировочными парашютами. На людных пляжах играла музыка, отдыхающие оживленно барахтались возле берега и устраивали заплывы на гидроциклах. Меня даже одолела зависть, хотя никто не запрещал мне проводить время точно так же.

Пара цыганят, сражавшихся при помощи палок с крапивой и лопухами в заросшем палисаднике, согласились помочь мне за небольшую плату. Они привели меня к полуразваленной стене и, получив свои деньги, умотали прочь.

На стене красовалось искусное граффити, изображавшее летящую с рыбой в клюве белоснежную чайку. Картину портило несколько корявых надписей поверх нее, но нужного мне цвета я не нашел. Тщательно осмотрев рисунок, я обошел стену. Там-то я и обнаружил то, что искал. «Здесь была Аннета», — гласили ровные фиолетовые буквы на белой штукатурке.

Я ощутил легкую негу от осознания того, что она была здесь всего несколько месяцев назад и написала это для меня. Аннета — какое чудесное имя…

Открыв квартиру, я в нерешительности замер на пороге. Дверь моей комнаты была наполовину приоткрыта, хотя я безошибочно помнил, как специально захлопнул ее перед уходом, чтобы не разбазаривать прохладный воздух с северного балкона.

Я зашел внутрь и осмотрелся. Все было в полном порядке. Решив, что дверной механизм неисправен, я разделся и стал разогревать обед, предвкушая грядущее продолжение игры.

Какое-то затаенное беспокойство некоторое время все же не покидало меня. Оно было похоже на то чувство, когда прибегаешь в первом классе из школы, намереваясь тут же засесть за «Денди», но интуитивно понимаешь, что дома уже кто-то есть. Отца или мать выдавали не занятая обувная полка или шелест читаемой книги, а сама квартира, словно бы меняющаяся от чужого присутствия ровно настолько, чтобы эта перемена улавливалась по наитию.

После трапезы я включил компьютер, открыл браузер с сохраненной вкладкой и со второго раза правильно ввел пароль. Скачал изображение и щелкнул по нему. Детективная работа началась с этого момента.

На мониторе развернулась крупная фотография. Я увидел старый тротуар с побитым бордюром, припаркованную возле него бордовую «Девятку», здание с зеркальными витринами, фонарный столб, почтовые ящики, ржавую урну, а еще металлическую изгородь поодаль, сквозь которую пробивались сухие кусты. Вот и все — невыразительный кусок какой-то улицы.

Я сбегал за пивом и до ночи потягивал его, слушая музыку и изучая снимок. Зацепиться, похоже, было просто не за что. Какие-либо вывески на фото отсутствовали, фонари в нашем большом городе различались, но конкретно таких было подавляющее большинство. Даже номер стоящей боком машины не было видно. Фотограф с этого ракурса в пыльных витринах не отражался, там виднелись только расплывчатые кроны деревьев и какой-то отблеск позади них.

Вбил изображение в популярные поисковики. Совпадений не нашлось, хотя я не особенно и надеялся. По всей видимости, Аннета (теперь в мыслях я благоговейно называл девушку по имени) сделала снимок самостоятельно, и в Интернет он попадал только в запароленном виде на известный мне файлхостинг.

А не содержит ли файл скрытый архив? Нет, не содержит.

Меня посетила идея. Я зарегистрировался на городском форуме и выложил фото там, попросив помочь мне опознать улицу. Увы, не прошло и часа, как болтливые земляки безучастно вытеснили мою пустующую тему на вторую страницу раздела. Я апнул ее один раз, другой, пока меня не забанили.

На часах было уже почти три ночи, когда я, подперев рукой голову, бесцельно перетаскивал снимок на форумной странице из стороны в сторону, добавлял его в закладки и снова удалял оттуда, менял масштаб — одним словом, находился в состоянии тупой апатии, не зная, что делать дальше. Ненароком кликнув на фото правой кнопкой мыши и выбрав свойства, я аж подскочил от неожиданности. Метаданные изображения содержали комментарий.

В нем были географические координаты. «Яндекс карты» тотчас же направили меня в какую-то балку не пойми где. Дорог и крупных сооружений там не было даже близко. Я скопировал координаты снова, но направление осталось неизменным. Может, она ошиблась?

Впрочем, среди всей необозримой зелени метка явно указывала на какое-то серое скопление на земле. Качество снимка местности, к сожалению, было очень паршивым. Я открыл «Викимапию», где пользователи имеют свойство отмечать на карте каждый окурок, и нашел это место там. «Груда валунов», — прочитал я, наведя мышкой на очерченное желтым прямоугольником пространство.

Но что там нужно найти? Зачем необходима фотография? Может, на ней имеется какая-то скрытая подсказка?

Я снова стал искать. Даже вставал со стула, отходил на расстояние и подбегал к компьютеру, изо всех сил таращась в монитор, как в глупой комедии. Успеха мне это не принесло. В конечном счете все же решил на следующий день посетить обозначенное координатами место, чтоб хотя бы посмотреть, что там за валуны.

Лежа перед сном, я всматривался в очертания висящей под потолком люстры и гадал, к какому итогу приведет то, что я делаю. В кухне не до конца закрученный кран старательно капал в грязную кофейную кружку. Этот монотонный звук начал действовать мне на нервы: «Кап-кап-кап-кап-кап…» — и в какой-то момент прекратился.

Казалось бы, прекратился — и прекрасно. Могли воду отключить, могла где-то образоваться воздушная пробка, да мало ли что. Но нет, было что-то другое. Мне снова померещилось постороннее присутствие в квартире, теперь даже еще более явственно, чем днем. И, если тогда это чувство вызвало лишь умеренную тревогу, то теперь мне стало не на шутку страшно. Ох, и угораздило меня не закрыть комнату…

Густая чернильная темнота мерно плыла за дверью. Мне в голову полезли различные жуткие домысли о том, что могло в ней ютиться. Я напрягся настолько, что перед глазами засверкали искры.

И тут в коридоре, как мне показалось, еле слышно вздохнули — безмолвно, только выпустив изо рта воздух.

Я молниеносно слетел с кровати, бросился к двери и оглушительно захлопнул ее, перебудив этим, наверное, всех соседей. Закрывшись на защелку и включив свет, я до рассвета зевал перед компьютером и курил на балконе, настороженно прислушиваясь к звукам ночной квартиры. Разбросанные по комнате пустые пивные бутылки в этой ситуации оказались как нельзя кстати.

Уснул только тогда, когда в окне засияло солнце.

Будучи в то время изрядным скептиком, я в паранормальщину не верил совершенно. Я списал все на разыгравшееся воображение, но мне было не по себе даже с таким объяснением. Как минимум потому, что раньше ничего подобного со мной не происходило. Никогда бы не подумал, что буду сидеть в своем доме, пусть даже глубокой ночью и в полном одиночестве, опасаясь выйти в коридор. Мы жили на третьем этаже, поэтому в окно вряд ли кто-то мог залезть. Если бы входную дверь взломали, я бы точно услышал. Значит, никаких грабителей и сбежавших из ближайшего дурдома сумасшедших там оказаться не могло. Почему у меня именно тогда впервые за девятнадцать лет возник этот иррациональный страх, я не понимал.

* * *

Настроение при пробуждении было неважным. Утреннее солнце оказалось обманчивым, так как к обеду погода испортилась: приплыли грозовые тучи, с моря подул неприятный ветер.

Кухонный кран по-прежнему не был полностью закрыт, но теперь капли неслышно улетали прямиком в сливное отверстие раковины. Наполненная водой кружка стояла рядом.

Я умылся и сел завтракать, созерцая пасмурное небо за окном. Все дурные мысли прогонялись поганой метлой. Ну не священника же мне из-за сдвинутой чашки вызывать, верно? На самом деле убедить себя, что ничего такого дома нет, было достаточно просто.

В этот раз мне потребовалось воспользоваться троллейбусом, автобусом и катером, чтобы добраться до еще более оторванного от цивилизации района. Виляя между сельскохозяйственными постройками и сооруженными, вероятно, сразу после войны глинобитными домиками, я вышел к зеленеющей балке, у которой не было видно конца и края.

Вековые деревья, плотно росшие там, сверху выглядели как настоящий лес. По дну бежал широкий извилистый ручей. Я также заметил большое количество родников, питавших его. При виде такой красоты я стал чувствовать себя жизнеутверждающе, но надолго меня не хватило.

Перешагивая с одного замшелого камня на другой, я пересек водоток несколько раз. В один прекрасный момент я не рассчитал усилий и, не допрыгнув до очередного камня, свалился в студеную воду, при этом еще и здорово ударился. Беспокоиться, правда, пришлось только о расцарапанной ноге, поскольку мне все равно было суждено промокнуть — хлынул дождь.

Слетевший шлепанец ускользнул вниз по течению, и мне ничего не осталось, кроме как отрешенно швырнуть ему вдогонку второй. Пускай плывут. Погружаясь босыми ступнями в вязкую грязь, я доковылял до прогалины возле склона балки. Там под крутым косохлестом стояли около двадцати высоких гладких валунов, образовывавших скромное подобие Стоунхенджа.

Я снова оживился, стоило мне разглядеть на одном из камней знакомую фиолетовую краску. «Здесь тоже была Аннета», — прочитал я, приблизившись впритык. Великолепно.

Я огляделся. Может, тут что-то зарыто? Я уже собрался было действительно начать копать под валуном с надписью, когда обнаружил, что буквой «О» была аккуратно обведена глубокая выемка в камне. Просунув руку в наполненное водой отверстие, я пошарил ею и нащупал маленький плоский предмет. Достал его и увидел, что это был ключ. Больше там не оказалось ничего, но и такое приобретение заставило меня торжествовать.

Не попадая зубом на зуб и хромая на разодранную ногу, но ощущая, тем не менее, глубокое удовлетворение от состоявшегося похода, я направился обратно.

Есть у меня привычка оглядываться, покидая посещенные места. Дабы закрепить таким образом впечатление, что ли. Или проститься. Я прошел менее сорока метров и обернулся. Спустя несколько часов я буду лежать дома, оправляясь после данной прогулки, и казнить себя за то, что сделал это.

Возле валунов стоял человек. У меня затряслись поджилки: больше не оттого, что человек появился там совершенно из ниоткуда, а по той причине, что он едва просматривался сквозь пелену косого дождя, будучи как будто полупрозрачным, эфемерным. Я попятился назад, не отрывая от него взгляда и крепко сжимая в кулаке свою находку. Я не различал его лица, но понимал, что он, не шевелясь, в свою очередь пожирает меня глазами. А кого еще, когда ни один кретин больше не оказался здесь в такую погоду?

Шаг за шагом я осторожно отступал. Человек продолжал стоять возле камней как вкопанный. Молчал ли он? Вокруг неистово шумел ливень, поэтому, как бы там ни было, ничего услышать я не мог.

Ни с того ни с сего чужак нарушил свою неподвижность — не сгибая локтей, он поднял руки и свел их вместе. Снова расставил выпрямленные конечности над головой и снова их сомкнул. Он вел себя неестественно, я бы сказал даже болезненно, будто плохо контролировал свое тело, и каждое движение, каждый изгиб стоили ему невообразимых усилий.

Казалось, я сплю. Какой-то ранее неизвестный инстинкт заставил меня отвернуться в сторону, но и там я увидел нечто нереальное. Всюду была пенящаяся вода. Она бурлила с сумасшедшей, просто чудовищной силой. Бескрайний водопад, покрывший склон балки, оглушительно падал вниз, обдавая мои ноги, швыряя вниз несметное количество листьев и веток, вымывая из-под змееподобных древесный корней землю.

Это секундное оцепенение прошло в тот момент, когда я периферическим зрением уловил, что чужак в одночасье оказался ближе. Забыв про скребущую в ноге боль, я пулей помчался прочь.

Дождь наотлет лупил по лицу, мешая как следует разглядеть путь. Поскользнувшись на грязи, я упал и почувствовал, что выпустил из руки ключ. Только мне, как нетрудно догадаться, было уже не до него.

Я добежал до ручья. Водоток успел стать раза в три шире. Я запрыгнул в него и, оказавшись по грудь в холодной воде, стремительно рванулся вперед, чтобы не дать течению себя сбить. Выбравшись на землю, понесся дальше. Смелости посмотреть назад у меня хватило только тогда, когда я покидал балку.

Крошечная серая фигура далеко внизу застыла на том берегу ручья, словно этот зыбкий рубеж помешал ей продолжить погоню. Сотрясаясь от крупной дрожи, я поскорее удалился.

Если бы мне никогда не приходилось сталкиваться с такой чертовщиной и я сидел сейчас, читая этот рассказ за чашкой кофе, то посчитал бы, что пережить подобные события в лучших традициях готического романа, наверное, крайне интересно, прям заплатил бы за такое веселье. В действительности же эмоции, поверьте, только отрицательные: и после инцидента, и уж тем более во время него. Что хорошего может сулить столкновение с чем-то, чему не место среди людей? Мне тогда вспомнилась мысль, некогда прочитанная в какой-то беллетристике, звучит она примерно так: «Если зло легко обнажает свою сверхъестественную природу, стоит задуматься о том, что оно способно скрывать».

Возвращение стало еще одной головной болью. В таком виде меня еле впустили в катер. Бумажные деньги в кармане размокли, а мелочи только на треклятый водный транспорт и хватило. Когда я оказался дома, было уже темно, а чувствовал я себя преотвратительно, даже не то слово.

В квартире все выглядело нормально. Я закрыл дверь на два замка, включил везде свет. Приняв горячий душ, плюхнулся на кровать. Ритмичный грохот дождя за окном скоро сморил меня, но спал я плохо: во сне мне мерещился какой-то тревожный звук, и я никак не мог понять, почему он вызывает у меня такое беспокойство.

Конечно, я увидел закономерность в недавно произошедших событиях — все-таки не совсем олигофрен. Я заметил ее и раньше, но, целиком поглощенный этой игрой, никаким домыслам волю старался не давать. В любом случае это уже не имело значения, поскольку, хотел я того или нет, но дальше играть не мог. Что бы тот ключ ни открывал, я потерял его (это я умею), при этом возвращаться за ним не возникало никакого желания.

Позвонить Аннете и сказать, мол, я тут накосячил, и теперь вся цепочка твоих заданий идет насмарку — давай придумывай что-то другое? Нет, этот шанс я упустил, но, может, оно и к лучшему. Зачем мне вообще нужна была девушка? Я даже не знал, что с ней делать…

* * *

Дни потянулись серо и уныло. Дождь, не переставая, бушевал за окном. Каждое утро я просыпался в надежде, что эта водная завеса исчезла, но безумолчный шум проливня портил всю обедню, не успевал я даже глаз разомкнуть.

По новостям говорили, что таких обильных осадков в регионе не наблюдалось несколько десятилетий. Некоторые части города, не имеющие стока в море, сильно пострадали от воды.

Я торчал за компьютером, смотрел фильмы и сериалы, читал книги — все, как и раньше. Даже за продуктами, промокая под ливнем, не надо было выходить — спасибо забитому полуфабрикатами холодильнику. Я вполне очухался, впечатления от происшествия в балке из-за столь пресного образа жизни стали быстро меркнуть. Нога тоже заживала хорошо.

Дождь в одно прекрасное утро прекратился, и я решил заняться стиркой: накидал в машинку постельного белья, полотенец, грязной одежды. Отправились стираться и вещи, которые были на мне в тот злосчастный день.

Стоило машинке заработать, как я услышал изнутри бряцанье, хотя металлических пуговиц и молний там вроде не было, и они лязгать о стенки вращающегося барабана не могли. Когда стирка прекратилась, и я стал доставать белье, на кафель что-то звонко упало. Вы поняли, что.

Это был ключ, тот самый чертов ключ! Как? Как он там оказался?! Я был всецело, на сто процентов убежден, что он выскользнул из моей руки в балке. Может, конечно, я тут же машинально подобрал его и сунул в карман, но такая гипотеза почему-то не внушала доверия.

У меня на ладони лежал небольшой ключ с коротким крестовым стержнем. На его головке была вручную выгравирована цифра пять. Ну уж нет…

Я резко направился в свою комнату, открыл двери балкона и что есть сил замахнулся. Прям почувствовал, что до точки невозврата, когда ключ улетел бы далеко в заросли сквера, не хватило одного нервного импульса. «Пять… Пять…» — крутилась в голове, как назойливая муха, мысль. Было подсознательное ощущение, что с этой находкой какое-то звено вдруг встало на свое место.

Чертыхаясь, я кинул ключ на кровать и сел за компьютер. Поспешно нашел в истории браузера ссылку на файлообменник, снова скачал фотографию и снова открыл ее. Мне понадобилось несколько секунд, дабы понять, что этим ключом открывалось.

Коллективные почтовые ящики, стоящие на улице. Приблизив их, я четко увидел на каждом номер. Там, где красовался шильдик с пятеркой, было очевидно, что-то терпеливо ожидало меня.

Я даже не заметил, как, забыв и о мокром белье в ванной, и о внезапно появившемся в квартире ключе, и, главное, о том, чего мне стоил такой досуг в прошлый раз, уже вовсю пялился в монитор, рассматривая фото.

У меня какой-то неполноценный инстинкт самосохранения, сейчас я это прекрасно понимаю. Вот, например, показательная история постарше. Будучи тринадцатилетним сопляком, я страдал от сильной неразделенной любви, стыдно вспоминать. Как-то раз мне стало совсем тяжко от переполнявшего меня светлого чувства, и я пошел развеяться. Был поздний вечер, была осень, снаружи почти ни души, дымка какая-то во дворе. Я купил в замызганном ларьке чекушку и, чуть ли не выворачиваясь от богомерзкого вкуса водки, пошел по промозглым улицам, согреваемый мыслями о своей возлюбленной. Слонялся я долго, умудрившись оказаться в какой-то глуши. Вокруг кусты, деревья черные, под ногами едва заметная тропа. Медленно иду по ней и вдруг слышу впереди какую-то, мягко говоря, подозрительную возню, словно что-то волочат по земле туда-сюда. Оледенев, застываю на месте. Оживленное движение в темноте продолжается, и тут я несколько раз слышу пронзительный нечеловеческий вопль, пробирающий до костей. Ни жив ни мертв от страха, не имея даже ничтожных сомнений в том, что повстречал нечто потенциально погибельное, как я поступаю? Без оглядки бросаюсь прочь, бесшумно подаюсь назад, притворяюсь мертвым, в конце концов? Куда уж там. Я на подкашивающихся ногах приближаюсь, и прямо передо мной тяжело вспархивает огромная птица с длиннющим хвостом и широченными крыльями. На душе у меня сразу отлегло, но рациональное полушарие мозга просто офигело от такой бестолковости. Хотя до этого не вмешивалось: мол, быть растерзанным неизвестной тварью, конечно, хреново, но, если хочешь, иди посмотри, что же там до того дико орет ночью у черта на рогах. В общем, я, как можно заключить, обладаю всеми характерными чертами первой жертвы в фильме ужасов…

Что это все-таки за серебряный блеск позади деревьев, отражающихся в витрине? Я открыл снимок в фоторедакторе, увеличил интересующий меня фрагмент, щелкнул меню цветокоррекции и стал крутить доступные ползунки. Результат, к моему изумлению, ждать себя не заставил. И почему я не сделал этого раньше?

Выжав гамму почти до предела, я увидел над этим отсветом пикселизированные, едва различимые очертания креста. Да это же купол церкви, будь он неладен!

Стоит ли говорить, что, будучи в таком ударе, я остановиться уже не мог. Я открыл реестр христианских сооружений своего города и стал вбивать их в «Яндекс карты». В местах, где имелись панорамы дорог, можно было «побродить» вокруг и осмотреться.

Одиннадцатый из списка адрес, и я нахожу недалеко от небольшой часовни то самое здание с зеркальными витринами и те самые наружные почтовые ящики, хотя «Яндекс» сфотографировал их, наверное, года три назад, если не больше, и с другого ракурса. Я не верил своему везению.

Не буду углубляться в то, как пытался побороть это искушение и какие противоречия меня разрывали. В тот же день я привел себя в порядок и покинул квартиру.

Всюду пахло мокрой землей, впервые за долгое время выглянуло солнце и запели птицы. Прохожие выглядели куда счастливее, чем обычно. Даже ватаги детей попадались, хотя обыкновенно встречались только возле школ.

Переполненная маршрутка довезла меня до остановки рядом с безлюдным студгородком. Минут через пятнадцать я достиг нужного места. Я вышел на проезжую часть улицы и увидел знакомую мне картину примерно с той точки, откуда Аннета сделала фотографию, но мне начали сигналить, и пришлось уйти с дороги.

Я вставил ключ в крест замочной скважины, повернул его и открыл скрипучую дверцу ящика. Внутри лежала небольшая завернутая в полиэтилен картонная коробка.

Не вскрывая, я положил ее в рюкзак и пошел гулять. Съездил покатался на аттракционах, посидел в баре, даже искупался в порядком остывшем море. Не скисать же совсем, если у меня никого нет. К тому же проект по избавлению от одиночества возобновился.

Домой я возвратился преисполненный отличного настроения. Внутри распакованной коробки оказалась блестящая белая аудиокассета. Сто лет их не встречал. Правда, проблемой стало то, что магнитофона я никогда не имел — в детстве меня посвящали в мир музыки советские грампластинки.

Я стал обзванивать своих знакомых, но каждый, кто удосужился поднять трубку, заявил, что подобную технику, в исправном состоянии или нет, давно выкинул. Поняв, что от них ничего не дождешься, я позвонил лучшему другу отца. Тот обрадовал меня, сказав, что на следующий день собирался заехать к родственникам — у них где-то дома должен был валяться кассетный плеер, который он мог для меня взять. Я ответил, что такой вариант меня более чем устраивает.

Накачав всякой комедийной всячины, которую берег до лучших дней, я восемь часов с упоением смотрел ее, параллельно поглощая водку с соком. Набубенился, надо сказать, изрядно.

Ночью что-то опять стало не так. Я уже находился в том предсонном состоянии, когда о чем-то думаешь и спустя пару секунд не можешь это вспомнить, плюс алкоголь заставлял сознание плыть. Когда я проваливался в объятия Морфея, недалеко, похоже, что-то раздалось. Уже слышанное раньше, тревожное, даже пугающее благодаря какой-то своей особенности. Я попытался хотя бы понять, что именно мне послышалось, не говоря уже о поиске источника звука, но все мои мысли в мгновение улетучились, и я уснул.

* * *

Отцовский друг позвонил после обеда и сообщил, что я могу забежать за плеером. «Забирай себе», — сказал он, чуть погодя протягивая мне потертое серебристое устройство с диковинным дизайном и массивным динамиком на кассетном отсеке. Я поблагодарил за подарок и поторопился назад, купив по дороге два пальчиковых аккумулятора.

Дома, вставив в плеер батарейки, наушники от компьютера и заботливо перемотанную на начало кассету, я сделал глубокий вдох и щелкнул воспроизведение. «Здравствуй, — услышал я ласковый голос. — Какой ты молодец…»

Не буду перепечатывать ее послание — хоть оно и не являлось по сути личным, но преподносилось и воспринималось именно как таковое. Я несколько раз нажимал стоп и перематывал ленту назад, чтобы начать слушать заново, оттягивая удовольствие от получения новой информации.

Аннета похвалила мой сыщицкий талант, потом принялась рассказывать о себе. Она не стала называть свой возраст, не дала знать, где учится или кем работает. Ни слова о друзьях и гулянках, никаких подробностей ежедневной бытовой рутины. Какие ей нравятся книги или фильмы, для меня тоже осталось загадкой. Ничего того, о чем стали бы трепаться, наверное, почти все из нас.

Вместе этого она сперва прочла мне несколько записей из своего дневника снов. Я в свое время тоже хотел завести подобный журнал, но моя лень этого не допустила, в результате множество метафизических путешествий в миры иные оказались безнадежно забыты. И, несмотря на то, что по описанию невозможно почувствовать даже тысячной доли всего великолепия чужих сновидений, я понял, что эта девушка видит по ночам что-то потрясающее.

Она поделилась своими наблюдениями за нашим городом. Больше всего ее интересовали география и природа. Аннета сказала, что в одной из бухт обнаружила длинную, выходящую из воды песчаную отмель, о которой, судя по всему, мало кому было известно, и даже объяснила мне, как ее найти. Она знала место в загородном лесу, где жили зайцы. Девушка рассказала мне про пьяную рощу, где все деревья по непонятой причине изогнуты, про старый акведук на местной речке, похожий на каменный мост, про изъеденные круглыми ячейками «сырные» скалы на какой-то возвышенности и многое другое. Я и не знал, что у нас есть такие места. Да мои променады, с одного из которых эта история и началась, ее вылазкам, выходит, в подметки не годились.

Потом она сыграла на гобое, причем не какую-нибудь классическую тягомотину, а вполне благозвучную мелодию собственного сочинения. Я стыдливо покосился на шкаф, где у меня пылилась заброшенная еще в девятом классе гитара.

Под конец Аннета произнесла довольно странную фразу. Девушка сказала, что делала все это для себя, ну то есть данную игру она затеяла, целиком исходя из своих интересов. Меня это заявление озадачило. Знакомство человека с кем-либо, пусть даже столь необычное, я бы тоже не назвал поступком безраздельно альтруистичным, однако зачем об этом говорить? И так вроде понятно. «Прости меня, пожалуйста, я такая эгоистка», — добавила она, и мне показалось, что я услышал в ее голосе неподдельную горечь.

Она задала мне, как я понял, финальную загадку (просто произнесла кучу бессвязных букв) и попрощалась. Запись закончилась. Выдернув наушники, я минуты три послушал тихое шипение из динамика, потом выключил плеер.

Мне только тогда вдруг стало понятно, что все это было абсолютно ненормально. «Своевременная догадка», — скажете вы.

Я думаю, любой человек в здравом уме, не дочитав этот рассказ и до половины, назовет его выдумкой. Мол, он-то убежал бы, еще когда листок на дереве увидел. Пусть будет выдумкой, мне не жалко. Только примите к сведению, что главный герой здесь глуп, одинок и любопытен — комбинация этих качеств должна хотя бы частично оправдывать его мотивацию.

Мне стало жутко, когда я вспомнил о чьем-то временами возникающем в квартире присутствии. Даже погоня в балке показалась мне ерундой по сравнению с этим. Одно дело попереться куда ворон костей не таскал, наткнувшись на чертовщину там, и совсем другое — не ощущать себя в безопасности от подобного уже в собственном доме. Я прям чувствовал, что сегодня что-то снова могло произойти.

Я спрятал кассетник подальше и стал заниматься своими делами. С приближением вечера мне становилось все больше не по себе. Когда за окном начало смеркаться, я зажег во всех комнатах свет и вырубил музыку, чтобы слышать происходящее вокруг. Мне хотелось лечь часов в пять утра, на рассвете, но я стал клевать носом уже в одиннадцать и, оставив свет по всей квартире включенным, заснул не позже часа.

Пробудившись ночью от полного мочевого пузыря, я, пока глаза привыкали к темноте, стал думать, как мне поступить: неотлагательно направиться куда надо или попытаться снова уснуть, отложив это до утра.

Стоп, я же оставлял везде свет…

У меня внутри все оборвалось при мысли о том, что его выключили. Я с большими усилиями собрал волю в кулак и повернул голову. Электронный будильник на стоящей рядом тумбочке тоже не горел. Успокоившись, я направился в уборную, пощелкав тут и там выключатели — электричества действительно не было.

Сделав свое дело, я под шум наполнявшегося сливного бачка хотел было на ощупь зайти в ванную и помыть руки, но остолбенел от неизмеримого ужаса.

Самое страшное настигло меня в этот уязвимый момент. Тогда я первый и, искренне надеюсь, последний раз в жизни испытал страх настолько сильный, что организм отреагировал на него не стандартным адреналиновым выбросом, а резким угасанием сил. Мне показалось, что я прямо в том темном коридоре дам дуба.

Из моей отрытой комнаты что-то послышалось — тихое, но вполне уловимое. И, конечно, знакомое. Еще раз. И еще.

Обливаясь холодным потом, я стоял и, словно смертного приговора, ожидал той секунды, когда бачок прекратит шуметь, перебивая этот звук. И он прекратил.

«Хлоп… — донеслось до меня, и я едва не опустился на пол. — Хлоп…»

Кто-то прятался в темноте моей спальни и так же вяло, безжизненно хлопал руками. Но теперь, в ночной тишине, его было уже прекрасно слышно. Меня бросило в такую сумасшедшую дрожь, что, прижавшись к стене, я заколотил по ней затылком, как отбойным молотком. Хлопки продолжали слышаться с интервалом в секунд пять.

Я предельно медленно и как можно более бесшумно пополз вдоль стены, намереваясь обогнуть угол коридора. Я хотел миновать свою комнату, затем комнату родителей и, устремившись к входной двери, в итоге покинуть квартиру. На этот раз здравый рассудок не подвел меня: он не позволил сразу податься в кухню, где не было даже хлипкой защелки.

Прокрадываясь мимо своей спальни, я, чтобы не смотреть вовнутрь, уставился на пол. Еще немного, еще совсем чуть-чуть… Стоило задвигаться быстрее, и голая спина начинала предательски скрипеть об атласные обои, а отклониться от стены я не мог, поскольку мне казалось, что в этом случае он сразу материализуется позади меня.

Хлоп… Хлоп… Хлоп… И вдруг, нарушив ритм, сразу после предыдущего хлопка и гораздо громче: Хлоп!

Я рефлекторно поднял голову, и моему взору предстала едва освещенная тусклым сиянием окна комната. Увидев свою кровать, я хотел что есть сил заорать, но напрочь пересохшая глотка издала только слабый свистящий хрип.

Сквозь непроизвольно выступившие слезы я увидел смутные очертания находящегося там человека. Он стоял посреди кровати, и его ноги, было похоже, уходили в матрас. Наклонившись над скомканным одеялом, под которым я лежал еще пять минут назад, эта сущность (какой уж там человек) бесстрастно ударяла одной ладонью о другую. Вряд ли есть смысл описывать, насколько кошмарно и противоестественно выглядело это зрелище.

Я отшатнулся от стены, прошелся на онемевших ногах по направлению к входной двери и, споткнувшись о раскиданные в коридоре шлепки, повалился на стоячую вешалку. Падая, я понял, что вешалка под моим весом разлетелась — послышался звон металлических трубок о паркет. Лежа на полу, не шевелясь и стараясь лишний раз не дышать, я напряг слух и впился глазами в чернеющий краешек дверного проема моей спальни. Хлопки больше не раздавались. Вместо них я услышал нечто другое, и уже не оттуда.

Из находившейся слева от меня родительской комнаты резко послышались шаги, но не уверенная ходьба и даже не привычный человеческий бег, который, разумеется, все равно заставил бы меня мысленно попрощаться с жизнью, а что-то… даже не знаю. По-моему, это было похоже на какое-то неуклюжее кукольное перепрыгивание с одной прямой ноги на другую. Не самое действенное, поскольку я, будучи до невероятной степени шокированным, продолжал тупо лежал на полу, а дверь все не открывалась, но, судя по звукам, очень, очень спешное. Оно уже не хотело медлить.

Я, кажется, все-таки закричал, вскочил с пола, каким-то чудом успел открыть оба замка на входной двери и, не тратя времени на ее закрывание, ринулся вниз по подъезду.

У меня было несколько теорий по поводу причин происходящего — одна бредовее другой. Наименее бредовую, которая таковой все равно быть не переставала, могу озвучить.

Я думал, что меня вынудили выполнять какой-то ритуал, прикрытый этой сопливой игрой в знакомство. Листки висели далеко за городом, стоящие вкруг валуны были похожи на какое-то капище, и я наверняка накапал там кровью. А на кассете могло быть скрытое послание, но уже не для меня. Зайцы, б***…

Это предположение, естественное дело, не выдерживало критики, поскольку никто не заставлял меня возвращаться за вторым листком ночью, или отправляться в балку в плохую погоду, или ранить ногу на ручье. Но в то, что бесовщина не имела к заданиям никакого отношения, просто так удивительно совпало, верилось с трудом.

Лежа в одних трусах на скамейке в чужом дворе, я пришел в себя, потом встал и пошел к знакомому. Открыв мне и посветив на меня фонариком, он вытаращил заспанные глаза и спросил, что со мной случилось. Я сказал, что выносил мусор, и у меня захлопнулась дверь. Ломать дорогой замок якобы не хотелось, поэтому надо было съездить в соседний город к дяде, у которого хранился запасной ключ. Знакомый резонно заметил, что ключ можно было оставить где-то поближе, и одолжил мне денег с одеждой.

Я купил в круглосуточном магазине сигарет и некоторое время шлялся по улицам. Дождавшись, пока станет светло, забежал в свой подъезд и захлопнул снаружи дверь квартиры. Потом поехал на вокзал, сел в электричку и действительно отправился к дяде, живущему в ближайшем городе. Он был алкоголиком, из-за чего от него ушли жена с дочерью, однако мужиком очень добродушным. Приехав, я позвонил оттуда на курорт родителям, и они даже похвалили меня за то, что я решил навестить брата матери.

Я убрался в его частном домике, сходил в ближайший магазин, приготовил поесть. Дядя был безмерно рад моему приезду и, кажется, даже стал меньше бухать в моем присутствии. Мне стало совестно, что у меня многие годы не находилось охоты посетить его.

Я коротал дни, играя с дядей в карты, читая книги из его домашней библиотеки, гуляя по скучному промышленному городу.

Засыпая каждую ночь на скрипящей раскладушке в крошечной комнате, я боялся, что проснусь от тихих хлопков. Открою, не в силах совладать с собой, глаза и увижу нависшую надо мной, погружающуюся в мое тело фигуру.

Через полторы недели позвонили родители и сообщили, что вернулись домой. Мать ответственно наругала меня за сломанную вешалку, бардак в квартире и оставленный всюду включенным свет, но по голосу было понятно, что она соскучилась и хочет меня видеть. Она предложила попробовать уговорить дядю приехать в гости. Дядя очень долго и настойчиво упирался, утверждая, что алкаш вроде него умеет только портить людям нервы, но все ж таки согласился.

Никаких ужасов в квартире больше не происходило.

* * *

Закончился июль, в августе я вместе со столичными родственниками поехал в Испанию. Я хорошо провел там время, но стал замечать, что не перестаю вспоминать об Аннете. Находясь вдали от дома, я думал о ней даже чаще, как будто скучал по любимой девушке, оставленной в родном городе. Как я ни пытался убедить себя, что она вероломна и хочет мне навредить, у меня ничего не получалось. Точнее, я знал, что какая-то непонятная мне взаимосвязь тут имеется, но осуждать Аннету все равно не мог. Она с таким воодушевлением рассказывала мне о своих тайных местах на природе, рекомендуя непременно их посетить, с таким усердием описывала виденное во сне, сокрушаясь, что я не любовался этим вместе с ней. По ее словам, она даже ту музыку написала специально для меня и посвятила именно мне, не поленившемуся рассекретить ее послание на дереве. Лично я в этом ничего эгоистичного не видел, даже напротив.

К слову, я, когда отшельничествовал в квартире после похождений в балке, все же вбил ее номер в интернет-справочник. Выскочил адрес, где проживали некие Светлана и Дмитрий, которые, судя по одинаковой фамилии, были супругами. Никакой Аннеты, которая могла бы приходиться им дочерью, там прописано не было. Я загуглил эти имена, но ничего заслуживающего внимания не нашел.

Что могло скрывать второе дно этой истории? Может, Аннета была в опасности — гораздо большей, чем я в свое время? Щелкая в отеле англоязычные каналы, я, как назло, наткнулся на фильм «Валери на лестнице» и весь час с открытым ртом просидел возле телевизора. Старый как мир сюжет про прекрасную девушку во власти монстра и влюбленного героя, который отчаянно пытается ее спасти. Меня, тем мне менее, очень впечатлило.

Я решил попробовать один последний раз. Никаких вылазок ночью и в непогоду. Какая-либо опасность, и я навсегда прекращаю это дело.

Вернувшись с отдыха, начал готовиться к наступающему учебному году в университете. Спустя несколько дней осмелился достать из шкафа плеер. Воткнув в него наушники, я перемотал кассету назад и стал слушать, параллельно записывая диктуемые буквы. Затем в результате десятиминутного веб-серфинга понял, что это был код Цезаря.

Аннета зашифровала словосочетание «Вигилия в пустыне зеркал», которое мне ничего не дало, и четыре адреса. Это оказались офис, еще офис, банк и ювелирный салон, находившиеся недалеко друг от друга в центре города.

Вариантов было не очень много. Я посетил каждое место и произнес эту энигматичную фразу перед двумя секретаршами, кассиром и продавщицей. Каждый раз, услышав сардоническое «Чегооо?», приходилось пятиться назад, нащупывая за спиной дверную ручку. Сквозь землю был готов провалиться. Ничего не добившись, стал думать дальше.

Как-то мы чаевали с отцом, и я, будучи не в состоянии решить последнюю задачу, кратко обрисовал ему проблему.

Отец неожиданно сказал, что читал детектив, где протагонисту при поиске чего-то там досталась такая же головоломка — вместо одних координат у него было четыре, и ни одно место не подходило.

— Ну? — с нетерпением спросил я. — Как? Как он решил ее?

— Никак, — выдал отец, досадливо пожав плечами, — слишком тяжело для него оказалось.

Я чуть не выронил чашку от такого облома. Хороший детектив. Отец сочувствующими глазами посмотрел на меня, потом заржал и сказал, что главгерой соединил на карте точки крестом и нашел, что ему требовалось, там, где линии пересеклись.

Не допивая чай, я пошел узнавать, такую ли уловку использовала Аннета. Открыл «Яндекс карты», сделал скриншот и провел в редакторе две жирные красные линии между нужными адресами. И действительно, перекрестие легко прямо на маленькое сооружение.

Это оказался сувенирный магазин — один из тех, где три покупателя уже создадут давку. Я для начала огляделся и даже присмотрел хороший подарок матери на грядущий день рождения. Бородатый продавец лет пятидесяти оторвался от чтения и обратился ко мне:

— Ищете что-то конкретное, молодой человек?

— Наверное, — ответил я, приготовившись в случае пятой неудачи традиционно ретироваться. — Фраза «Вигилия в пустыне зеркал» вам, случайно, ни о чем не говорит?

Мужчина за прилавком округлил глаза и, как мне показалось, даже слегка отвел назад голову. Будто совершенно не ожидал такого поворота событий. Удалившись в подсобку, он через несколько секунд вернулся с большим картонным конвертом и, не сказав больше ни слова, протянул его мне. Я так же молча взял конверт, в котором лежало что-то похожее на книгу, и ушел, чувствуя, как продавец буравит мою спину удивленным взглядом.

Дома я извлек из конверта толстый блокнот. Открыв его, я сразу понял, что лежало у меня в руках.

Это был Аннетин дневник снов. На каждом развороте она описывала отдельное сновидение и рисовала карандашом картинку. Отложив чтение на потом, я стал рассматривать ее иллюстрации. Вот высокая гора с причудливым механизмом наверху, на следующей странице — лежащая в человеческой ладони тропическая лагуна. Исполинские бабочки в пещере, затопленный парк, шесть лун над ночными замковыми башнями. Нашлись иллюстрации всех снов, о которых девушка рассказала мне на записи.

Я перелистнул еще одну страницу и, выпустив блокнот из рук, как ужаленный отскочил от стола. Мои злоключения, конечно, заставили меня поверить во многое, однако к такому я все равно оказался не готов.

На одном из рисунков был изображен мальчик, ползающий на карачках по земле. На нем была такая же полосатая тельняшка, в которой бегал я в детстве. Вокруг мальчика росли маки и были разбросаны камни.

Этого просто не могло быть. У меня даже изображение зарезонировало перед глазами. В голове сперва пронеслась мысль, что за мной с самого детства следили. Я сделал не менее тридцати кругов по комнате, до синяков искусав кулаки, потом впился руками в блокнот и начал читать.

Два мальчика приходят на луг, где лежит множество камней, собирают там маки и уходят. Один из мальчиков возвращается, выкидывает цветы и начинает ползать на четвереньках по траве. Она обозначила это как один из своих снов.

Полистав дальше, я увидел стоящего перед ущельем парня. В ущелье узкой изгибистой полосой клубился туман. Аннета описала это так, словно не понимала, откуда мгла там взялась и почему она имела такую странную форму.

Я продолжил судорожно переворачивать страницы, игнорируя не относящиеся ко мне записи, пока не наткнулся на рисунок с парнем, приближающимся по ночной тропе к крупной, похожей на фазана птице. Опасения по поводу слежки исчезли, когда я увидел возле его головы комиксовое облачко с треснувшим сердцем внутри.

Из дневника выпала записка: «Я нахожусь в пьяной роще».

Я исступленно опустился на пол. Продавец, выходит, сразу позвонил Аннете, сказав про забранный конверт, и девушка отправилась за город в ожидании меня. Господи, какая глупость… А если бы я открыл блокнот на следующий день или, по крайней мере, заметил записку только вечером? Шанс встретиться навсегда утерян?

До меня дошло, что время уходит, и я, пытаясь унять дрожь в руках, стал впопыхах одеваться.

Часть меня хотела, чтобы в роще никого не оказалось. Тогда я громко крикну, не услышу ответа, постою с полчаса и спокойно уйду. Избавлюсь от всего, что насобирал во время этой игры. Ее дневник оставлю, пожалуй, в какой-нибудь библиотеке. Забуду все это и начну нормальную жизнь. Спасибо хотя бы за такой стимул.

Но другая часть уже безоглядно любила Аннету и понимала, что, если я, самое меньшее, единожды не увижу ее, пусть даже не узнав ответы на мучившие меня вопросы, по мне эта потеря нехило ударит. Да и не создан я для нормальной жизни, кого обманываю. Стал бы нормальный человек тратить силы и время на выполнение этих заданий? И, кстати, насколько нормальным в свою очередь мог быть тот, кто придумывал подобные игры для знакомств? Нет, если она и вправду видела меня во сне, то явно не просто так. Называйте это судьбой, называйте душевным родством — как угодно. Я безумно хотел сидеть с ней на ее морской отмели, болтая ногами в теплой воде и молча слушая, как горланят чайки. Я хотел снова начать играть на гитаре — мы сочиняли бы музыку вместе. Я даже готов был продолжить бегать от привидений, лишь бы Аннета бежала каждый раз рядом.

* * *

Выйдя навстречу слепящему солнцу, я побежал к остановке.

Аннета рассказала на кассетной записи, как добраться до пьяной рощи. Нужно было снова ехать за город — именно туда, где я сорвал с дерева листки, — пройтись гораздо дальше по дороге, в определенном месте повернуть направо и спуститься между двумя холмами.

Лето совершало свой последний рывок перед неизбежным угасанием. Поздняя августовская жара была почти такой же мучительной, как и зной, встретивший меня здесь в первый раз, когда я решил скрасить далекой прогулкой бездельный июньский день. Проходя мимо сосен, я понял, что все осталось здесь прежним: липкий запах смолы, оседающая на потной коже рыжая пыль, яркие скопления клопов-солдатиков у деревьев, миражные лужи на дороге, пронзительный звон цикад в высохшей траве. Даже тяжелый массив кучевых облаков все так же неспешно плыл со стороны горизонта. Можно было подумать, что я отсюда никуда и не уходил.

Дорога все продолжала и продолжала тянуться вперед. Мне никак не удавалось успокоиться. Мало того, что я быстрым шагом пилил под палящим солнцем, так еще и возможная встреча заставляла сердце колотиться настолько бешено, словно ему было необходимо за ближайший час выполнить недельную норму по перекачке крови.

Я не знал, что скажу Аннете, если она действительно будет там. Наверное, тот факт, что я приду в указанное место, лучше всяких слов продемонстрирует, насколько сильно мне хотелось с ней встретиться. Я, к слову, боялся многих вещей, но опасений по поводу того, что она окажется внешне несимпатичной, даже малейших, у меня не было. Аннета обладала исключительным голосом, который встречается только у необыкновенно красивых людей. Это я понял еще во время звонка ей.

Я дошел до бревенчатого ограждения справа у дороги, перемахнул через него и стал спускаться вниз по узкой ложбине, маневрируя между колючими кустами шиповника. Слева на холме находились непролазные заросли крючковатых деревьев. Склон холма по правую руку пустовал, там выжженную землю покрывали только бесчисленные россыпи белых конусообразных улиток. Такой вот контраст.

Наконец вдали показались пышные зеленые грабы. Даже сверху было хорошо видно, что они действительно наклонены в одну сторону, словно все вместе куда-то тянутся. Продолжая спускаться, я усиленно вглядывался в деревья. Казалось, вот-вот увижу там девушку. Невозможно описать, насколько сильно я волновался.

Сперва я никого в роще не заметил. Деревьев было много, и я, глядя по сторонам, стал ходить под густыми округлыми кронами с пушистыми сережками. Я направился вглубь рощи, где грабы утыкались в крутой склон очередного холма. Там было свежо и царила полутьма. Свет кое-где пробивался сквозь листву, в одном из таких мест крупная паутина, украшенная семенами одуванчика, волшебно сверкала серебром. Летали парами капустницы, прямо над головой трещали какие-то горластые птицы. Окажись я здесь в раннем детстве, воспоминания о котором остаются у нас обрывочными и окрашенными в розовый цвет, то всю жизнь считал бы, что побывал когда-то в сказке…

Аннета действительно была очень красива, в этом я ничуть не ошибался. Когда я увидел ее, мою воспаленную от жары и напряжения голову начало заполнять осознание всего, ну почти всего, что со мной произошло. Минувшие события только сейчас стали складываться в единое целое. Конечно, вчерашнему материалисту принять это было по-прежнему очень нелегко, но теперь были хотя бы понятны причины. Я нашел ответ, и он оказался донельзя простым, но в то же время совершенно неочевидным — я бы никогда не догадался.

И я тоже видел ее во сне — всего один раз, но точно видел. В самую первую ночь после повторной поездки за город. Как уже говорил, я, не имея возможности пошевелиться или крикнуть, стоял на темном пригорке, а она шла внизу по дороге. Я даже отлично помню ее одежду.

Девушка была старше меня на день. Смешно. Мы могли лежать вместе на одном столе в роддоме, спать на соседних кроватях в детском саду, сидеть за одной школьной партой. Но мы никогда не встречались, и я никогда не узнал бы об Аннете, если б не придуманная ею игра.

Я попрощался и пошел назад, превозмогая многопудовую тяжесть в животе. На земле, на траве, в воздухе все так же деловито роились насекомые, все так же беззаботно кричали в листве птицы. Кипенные облака клубились низко над землей, приобретая самые удивительные формы. Если бы я решил не приходить сюда, если бы не сорвал тогда с дерева листок, если бы даже Аннета не стала затевать эту игру, нигде ровным счетом ничего не изменилось бы: ни один родник не перестал бы бежать, ни одна гусеница не отказалась бы от намеченного пути по ветке дерева.

Я поднялся до поворота, скрывавшего пьяную рощу за моей спиной, и обернулся. Аннета стояла в тени деревьев и неторопливо махала мне рукой.
метки: сны странные люди