Сборник немецкой - начавшей писать ещё во времена, когда объединённая Германия была разделена на ГДР и ФРГ - писательницы Ангелики Мехтель ,,Но в снах своих ты размышлял...,, Как бумажное издание выходил в качестве приложения к журналу ,,Иностранная литература,, , есть онлайн в Сети. Действие остросоциальных рассказов происходит в ФРГ в 70-е годы прошлого века. Подкупают их беспощадная правда и то, что автор - явно феминистка. Она пишет не о студентах или ,,офисном планктоне,, - её героини, если и не оказались на социальном дне, вкалывают физически. Например, на фабричных конвейерах или убирая гостиничные номера. В чём-то жизнь в ФРГ, несомненно, лучше жизни в СССР в аналогичные годы - нет дефицита продуктов и других товаров, есть возможность спокойно купить противозачаточные таблетки... Но сколько женщин пустили свою жизнь по 3,14зде (извините) из-за того, что их мужья оказались абьюзерами, пьющими, избивающими жён... или, в лучшем случае, нормальными, но ,,заделавшими,, жёнам от 2 до 4 детей (большее количество, к счастью, не упоминается), от чего на долгие годы - если не на всю оставшуюся жизнь - возникала проблема, как свести концы с концами, и жёны, чтобы ,,помочь,, мужьям, шли ,,арбайтен нах фабрика,,. (Выйдя замуж в юном возрасте, не получив образования и дополнительно к домашним обязанностям).
Под кат спрячу один небольшой рассказ. Начинается он тихо-мирно-спокойно, и только к финалу выясняется, каким Адом была жизнь его героини. А ведь останься она одна - ну или хотя бы матерью-одиночкой - всё точно сложилось бы иначе и куда лучше. Рассказ к тому же не оставляет и пепла от мифа ,,о стакане воды,,.
Заставил вспомнить притчу о том, как ворон нёс на спине сына - маленького воронёнка - и спросил его, понесёт ли тот его на спине, когда отец постареет. Сын - вполне честно - ответил, что нет : он будет нести на спине своего сына ((
Маленькое путешествие
Перевод Н. Федоровой
Раз в месяц что-то говорило ей: пора!
Вечером Марта собирала чемоданчик, заводила будильник, хотя просыпалась каждое утро в половине шестого, предупреждала соседку и пораньше ложилась спать.
Все было готово. По телевизору она посмотрела сводку погоды и, поскольку день завтра обещали теплый, вытащила из шкафа розовое шелковое платье в крохотный серый горошек и бережно повесила его на кресло; затем достала свежее белье, ортопедические туфли и новые чулки.
Прежде чем погасить лампу над изголовьем, она бросила взгляд на кресло и удостоверилась, что все лежит как полагается, — можно спать.Сколько себя помнит, она всегда хорошо умела готовиться. Каждое утреннее движение отработано до автоматизма: она ставит чайник и, вынув из холодильника масло, идет в ванную; заваривает чай и одевается; слушает по радио новости и сводку погоды, а сама меж тем ставит на поднос посуду, джем, хлеб, масло, чай с сахаром и несет в комнату.
Завтракает она не спеша и при этом смотрит в окно — на небе ни облачка, как и сказали по радио. Это ее день.
Дожевывая последний кусок, она выходит из-за стола, берет чемоданчик и открывает крышку. В чемоданчике пара туфель, смена белья и ночная рубашка; она берет с ночного столика фотографию в рамке и кладет сверху, стеклом вниз, чтобы не разбить.
Жильцы дома знают, что и как. Когда она выходит из квартиры, ставит чемоданчик на площадку и дважды поворачивает ключ в замке, окна у нее заперты, вода и газ отключены. Все в порядке.
Она спускается по лестнице с чемоданчиком в одной руке и сумкой в другой; дети, идущие в школу, обгоняют ее. Они любят Марту.
Воздух на улице теплый, насыщенный выхлопными газами. Прохожие спешат по тротуару, дверь булочной распахнута настежь.
Через несколько кварталов Марта входит в метро, покупает билет, спускается на эскалаторе к платформам, затем садится в поезд и едет на Главный вокзал. Времени у нее вполне достаточно.
На вокзале ей все знакомо. Прикинув на глаз длину очередей в билетные кассы, она становится в ту, что покороче.
Уже продвинувшись на несколько шагов вперед, она замечает в соседней очереди маленького мальчика. Он цепляется за материну руку и, как на коньках, скользит по каменным плитам туда-сюда, туда-сюда. На другой руке молодая женщина держит младенца, в ногах у нее дорожная сумка. Марта улыбается ей.
Женщина по нынешним временам самая обыкновенная — молодая, длинноногая, длинноволосая, хрупкая. Она робко улыбается в ответ.
Марта достает из сумки шоколадку.
Можно тебя угостить? — спрашивает она.
Мальчик доверчиво берет гостинец.
У нее внук того же возраста.
В следующем месяце ему будет три, уточняет молодая женщина. Мы едем к моей маме. Обычно муж привозит нас прямо к поезду.
Марта счастлива. Раз в месяц она находит человека, с которым можно поговорить. На это она и настроилась.
Ради этого ищет купе, где уже сидят люди, выказывает готовность помочь и держится приветливо.
Я могу проводить вас и детей к поезду, говорит она. Времени у нее достаточно.
Оказывается, ехать им на одном поезде, но это чистая случайность.
Молодая мать смеется. Вы тоже в Гамбург? Надо умудриться сделать так, чтобы все восемь часов дети вели себя тихо.
Когда мы бежали из Дрездена в Рейнскую область, мои дети были такие же маленькие, говорит Марта.
Подошла ее очередь, она ставит чемоданчик на пол, вынимает из сумки кошелек.
Обратный? — спрашивает кассир.
Она качает головой: нет, в один конец. Марта знает стоимость билета и отсчитывает деньги в металлическую чашку.
Воздух на перроне отдает железной пылью.
Она держит маленького мальчика за руку, в другой руке у нее чемоданчик и сумка.
Поезд только что подошел, люди толпами устремляются в вагоны.
Удобный поезд, говорит она, всегда полон пассажиров.
Вместе с молодой женщиной и детьми она идет вдоль состава, заглядывает в окна купе; в предпоследнем вагоне обнаруживаются свободные места.
Молодая женщина дает ей подержать младенца, а сама ставит свою дорожную сумку на полку для багажа.
Нет-нет, говорит Марта, чемоданчик пусть лучше стоит на полу.
Остальное муж сдал в багаж, рассказывает молодая женщина, забирая у нее младенца. Марта сует мальчику еще кусочек шоколада.
Он называет ее бабушкой. Она ничуть не возражает. Через двадцать минут поезд трогается.
У меня сын в Гамбурге, рассказывает Марта. А дочка семь лет назад вышла замуж и уехала в Канаду. Письма шлет и фотографии своего дома, мужа и детей. У них там замечательно.
Она вынимает из сумки конверт с цветными фотографиями. С невесткой в Гамбурге они не очень-то ладят.
Я всего лишь свекровь.
Лететь в Канаду слишком далеко. Там у нее трое внуков.
А в Гамбурге только один.
Тогда радуйтесь встрече с сыном, говорит молодая мать.
Марта крепко держит маленького мальчика, который, стоя на коленках, прижимается лицом к оконному стеклу. Поезд набирает скорость, он уже на городской окраине.
Ребенку надо придумать занятие, говорит она и показывает ему первых коров, пасущихся за городом на лугу.
В Гамбурге непременно свозите малыша к морю.
Мама встретит нас на вокзале, сообщает попутчица.
Марта смотрит на нее. Моложе дочери, моложе невестки. Лицо нежное, гладкое, подкрашенное совсем чуть-чуть.
Чем же занимается ваш муж?
Он консультант по сбыту в одной крупной фирме и часто в разъездах.
Младенец у нее на коленях спит, головка его лежит на сгибе ее локтя, чтоб меньше трясло.
Тоже мальчик? — спрашивает Марта.
Женщина качает головой, с нежностью глядя на младенца.
Нельзя же все восемь часов держать ребенка на руках.
Марта расстилает на сиденье рядом одеяло, которое нашлось в дорожной сумке молодой матери. Мальчик увидал стадо овец и ужасно разволновался. Поезд мчится полным ходом, за окнами золотисто-зеленые холмы, рожь стоит высокая-высокая, а иногда мимо пролетают полустанки. Марте хорошо знакомы эти места.
Смотри, бабуля, говорит мальчик, и она рассказывает ему про шерсть, которую дают овечки.
Вы сидите, сидите, говорит она молодой женщине, а то малышка проснется. Сама встает, розовое платье шуршит от каждого движения. Вынимает из сумки рожок, пеленки и маленькую подушечку. Устраивает на сиденье рядом с молодой матерью постель для младенца, ведь других пассажиров в купе нет.
Внуки, наверно, очень вас любят?
Марта кивает. В Гамбурге она последний раз была на крестинах внука.
Они вместе укладывают младенца на одеяло, и по чистой случайности их руки соприкасаются.
Вы живете одна? — спрашивает молодая женщина.
Уже восемь лет, отвечает Марта, расправляя на коленях платье.
Поезд подъезжает к первым многоэтажным домам, стоящим, что называется, прямо в поле.
Это Аугсбург, говорит молодая женщина.
Поезд притормаживает, и Марта берется за чемоданчик. Она гладит мальчика по голове, улыбается молодой матери. Та удивлена.
Да, мне только до Аугсбурга, говорит Марта.
Поезд стоит две минуты, она машет на прощание в сторону купе, за стеклом которого виднеется маленький мальчик. С чемоданчиком в одной руке и сумкой в другой она направляется в центр.
Обед еще не скоро. Магазины открылись, навстречу идут хозяйки с кошелками.
Добравшись до кладбища и поднявшись по лестнице к калитке в кирпичной стене, она чувствует, какой нынче жаркий день. Двадцать пять в тени, обещали по радио.
Гравийные дорожки среди могил тенисты и в эту пору почти безлюдны. Какая-то старуха несет в лейке воду. Прежде чем пойти на могилу мужа, Марта садится на скамью, ставит рядом чемоданчик, открывает сумку, вытаскивает носовой платок. Белый, обшитый узкими кружевцами. Утирает со лба бисеринки пота.
В старых кладбищенских деревьях пробегает ветерок.
Она вспоминает, как очнулась от воплей невестки.
Но это же не я, сказала тогда Марта, а сын возбужденно что-то ей выговаривал. Потом он отправил ее в больницу.
Она встает, поднимает со скамейки свой чемоданчик и идет дальше. В ортопедических туфлях ноги не устают.
За его могилой ухаживают кладбищенские садовники. Все в полном порядке. Надгробие выбрали дети. Марта ставит чемоданчик на землю, нагибается оборвать увядшие листья, относит их в мусорную урну возле водопроводного крана.
В городе Марта знает маленький, не слишком дорогой ресторан. Там она обедает, а потом едет обратно, автобусом. Это дольше, и маршрут не тот, что у поезда; ей нравятся места, по которым проложен автобусный маршрут. На автовокзал она приходит заранее, чтобы устроиться у окна, за спиной шофера.
Иногда, на ее счастье, рядом садится человек, с которым можно поговорить.
Она не помнит, когда он начал пить.
Пьяный, он давал волю рукам. Дети ушли из дома, как только подросли.
К вечеру она возвращается домой. Дверь булочной все еще распахнута настежь.
На лестнице Марта встречает детей, спешащих играть во двор. Пусть шумят, ей это не мешает. Когда она отпирает дверь, соседка с хозяйственной сумкой как раз выходит из своей квартиры, здоровается и спрашивает: Благополучно съездили? Соседка — пухленькая женщина лет сорока пяти, иногда она покупает для Марты кое-что по мелочи.
В квартире жарко: южная сторона. Прежде чем пройти в комнату, она заглядывает в почтовый ящик на двери. Вынимает рекламу, писем нет ни из Гамбурга, ни из Торонто.
Из передней она идет в комнату, кладет чемоданчик на кровать, откидывает крышку и вытаскивает фотографию в рамке. Свадебное фото, как всегда, в целости и сохранности. Затем Марта выкладывает белье, ночную рубашку, туфли, относит все в шкаф, распихивает по местам.
Она не была несчастлива, когда он бывал трезв.
На кухне она ставит чайник и, вынув из холодильника масло, идет в ванную, потом заваривает мятный чай, а пока он настаивается, надевает халат, после этого относит чай, масло и хлеб на подносе в комнату и садится за стол. Она намазывает хлеб, наливает себе чаю, не спеша ест и смотрит в окно, на бледно-голубое теперь небо.
Ей хорошо в этой комнате, которую она сняла два года назад, так как не хотела после освобождения возвращаться в Аугсбург.
Дети отказались взять ее к себе. И Марта не была на них в обиде.
Покончив с едой, она выливает в чашку остатки мятного чая, а остальную посуду относит на кухню, моет и убирает.
За окнами вечереет. Уличный шум доносится глуше. Марта сидит у телевизора и мелкими глотками прихлебывает чай.
Теперь-то она понимает, что ей не следовало наносить удар. Он пробовал защититься, и с испугу она отпрянула. Он покатился по лестнице, он кричал от боли и был весь в крови.
Она зарубила его топором. Затем написала детям прощальное письмо и выпила пригоршню снотворных таблеток. Утром сын и невестка нашли ее.
После сводки погоды она ложится спать. Постель уже разобрана. Прежде чем погасить свет, она бросает взгляд на кресло, где сейчас ничего нет.
Суд принял во внимание жестокую судьбу шестидесятилетней обвиняемой и приговорил ее к пяти годам лишения свободы.
Марта блаженно закрывает глаза.
Раз в месяц что-то говорит ей: пора! — и она готовит свое маленькое путешествие.© Deutsche Verlags-Anstalt GmbH, Stuttgart, 1976
