У меня подобная фигня была, когда произошёл гормональный всплеск во 2 или 3классе и я стал очень быстро расти.  Теперь в районе колен у меня есть такие растяжки или как они там называются правильно. Из-за этого "взрыва" у меня ещё и зрение село до -6. Вот такой привет из подростковых времён, блин...

Меня раздражает инфантильность в этом вопросе дам, решивших обзавестись потомством. Если у людей без всякой беременности бывают растяжки, внезапные наборы веса, "резкое" акне, что обусловлено почти всегда гормонально, то спрашивается, почему кого-то удивляет то же самое во время беременности, которая по сути своей гормональная встряска организма ("целительный" эффект беременности, кстати, объясняют тоже этим). По мне, так сознательное решение иметь детей - это моральная и материальная готовность к элементарным (читай - сплошь и рядом возникающим) проблемам: плохому самочувствию, набору веса, токсикозу и прочим прелестям. К тому, что роды - это больно (некоторые умудряются на это жаловаться!!! Хочется спросить, а ты думала, приятно будет, что ли?). К тому, что ребёнок может быть беспокойным, что кормить его надо каждые два часа, что он плачет по любому поводу (скучно ему, в примеру). К тому, что привести себя в порядок "после того, как" требует больших усилий, особенно, если прежде ты с физкультурой не дружила. К тому, что как минимум на год ты будешь привязана к дому, и надо спросить себя, а выдержит ли это твоя психика.  К тому, что супруг всё также хочет толику твоего внимания и любви, а может, и больше прежнего, и вовсе не должен превратиться в молча обожающий банкомат. Что голову надо мыть и ногти постригать не только "масику", но и себе. И всё вот это будет НОРМОЙ. Я уже умолчу о воспитании отпрыска. А вот складывается ощущение, что 9/10 планирующих материнство дам считают, что беременность - это сродни пребыванию в увеселительном санатории, и финалом этого лёгкого и приятного пребывания будет розовый пупс, спящий по приказу, какающий радугой и не требующий никаких усилий, который нужен чтобы наряжать его и вызывать восхищение окружающих; ни с кем отныне можно не считаться, а квартира будет сама прибираться, еда готовиться, деньги прилетать в тумбочку а фигура улучшаться сама собой, только потому, что ты соизволила сотворить великое чудо - родить. Уф.

элегия
Именно поэтому столь малое число дам можно назвать адекватными матерями. Для этого, как минимум, надо понимать, на что идёшь, и для чего тебе все эти тяготы. Тогда, взвесив все "за" и "против" ,можно сказать себе: да, это ужас-ужас, но оно того стоит. Или, наоборот: да, было бы неплохо, но... (Это я сейчас о тех, кто в принципе видит деторождение и детовоспитание как часть своей жизни). А не так, что давайте я рожу, а если это (вот сюрприз!) окажется не так уж радужно, вы мне все будете должны за это. Почему-то большинство понимает, что котёночек будет кататься на шторах, драть обои и писать в тапки поначалу. А вот человеческий детёныш должен как-то сам собой родиться, выраститься и воспитаться.

"Операция. Наркоз внутривенный, значит, больно не будет.
Укол и я уплываю в спасительную темноту. Очнулась на каталке в коридоре. Ничего не соображаю – наркоз у меня всегда отходит плохо. Мимо бежит весёлый, с широкой улыбкой дяденька в зелёном халате. То ли хирург, то ли анестезиолог - только они носят зелёное в этом заведении. Он притормаживает рядом со мной… треплет обнажённую грудь, задевая болезненный сосок и убегает дальше. С трудом опускаю глаза. Оказывается, я лежу с задранной выше пупка рубашкой, огромный вырез скособочился, выставив на всеобщее обозрение ещё и грудь. Пошевелиться, поправить одеяние не могу – руки ещё не слушаются. Прошу то и дело пробегающих мимо акушерок, нет, не прошу - умоляю, ни одна даже не остановилась".

"Я постепенно привыкаю к обстановке, режиму и Виталию Ильичу… Его обходы – тяжёлое испытание для моей нервной системы. И не только для моей. Соседка – девчонка восемнадцати лет сразу после его ухода из палаты плачет по пятнадцать-двадцать минут... Ей стыдно и очень страшно. Этот мужчина - второй, увидевшей её повзрослевшее тело обнажённым. Он всякий раз грубо орёт на неё, смеётся и поносит юного супруга: «Трахаться нравилось, ноги раздвигала перед пацанами, что ж передо мной стесняешься?!»
Нам тоже стыдно. И за него, и за себя, и за то, что вынуждены всё это терпеть – в его руках жизни наших не родившихся детей… Но мы старше и умеем сдерживаться, хотя тоже… тоже хочется плакать".

"Около открытой настежь двери (докторам жарко) сидит грузин. Это и есть терапевт. На лице скука и нарочитое презрение.
- Наконец-то явились! – зычно выкрикивает он. - Сколько можно ждать?! Все быстро сняли рубашки и в очередь, буду сердце слушать.
Мы замерли. Снять рубашки? Но под рубашками у нас ничего нет! Зачем это? В комнате человек двадцать – не меньше…
- Я не буду ничего снимать, - тихо говорю я и выхожу в коридор.
В горле клокочет что-то, сердце тоже там – в горле, руки дрожат.
Не могу больше, просто не могу и всё. То, что делают тут с нами – верх античеловечности и цинизма, злобы и равнодушия. Впрочем, нет. В равнодушие я не верю… Разве можно изощрённо издеваться над беременными женщинами так долго?! Значит, им это доставляет истинное наслаждение и никак иначе. Будь это не так, им уже стало бы скучно выдумывать для нас всё новые и новые беспредельные унижения. Меня трясёт. Я ложусь на кровать и с головой накрываюсь одеялом.

Через полчаса возвращаются те четыре. Красные лица, отводят глаза, у восемнадцатилетней Даши истерика, она уже не может сдерживаться – рыдает в голос, бьётся головой о край тумбочки".

"Что я ещё могу рассказать о том, как меня пытали? Нет, не только меня, но всех нас. Пожалуй, ничего нового. ЛЮБОЙ осмотр, даже не требующий раздевания, всегда проводился с обязательным стриптизом. Даже мониторинг сердцебиения ребёнка… Так и лежали мы – абсолютно голые, ничем не прикрытые на холодных клеёнках по пол часа с прикреплёнными на животы датчиками. И, конечно, всенепременно открытые настежь двери, снующие туда-сюда электрики, сантехники, практиканты, родственники врачей и медсестёр, их приятели, дети…"