Я не помню, кто именно из взрослых пришел ко мне с Марком в тот, первый раз. Кажется, родители. Но я на них почти не смотрела. Потому что слишком поразил меня вид самого Марка.

Вы видели когда-нибудь документальные кадры про концлагеря времен Второй мировой войны? Те самые ужасные, где дистрофичные еврейские дети с огромными, обведенными черными кругами глазами, ручками-палочками и раздутыми животами? И вот представьте себе мои чувства: передо мной стоял точно такой же ребенок!

Первая моя мысль была панической и трусливой: это не мои пациенты! У ребенка явно не психологическая проблема - он тяжело болен! Надо быстро придумать, куда и к кому его послать. На обследование, на лечение, куда угодно... Только не ко мне!

Но от психологического аналога клятвы Гиппократа деваться некуда. Передо мной явно страдающие люди, они обратились ко мне за помощью, стало быть, я должна хотя бы попытаться.

- Что же это такое? - спросила я с ужасом.

- Он не ест, - ответил мужчина. - Почти совсем.

- Давно? - изумилась я.

- С самого начала. Практически с рождения.

- Как это? Поподробней, пожалуйста, - тут во мне проснулся даже не профессионализм, а просто формальная логика. Ведь если бы ребенок с рождения не мог есть из-за какой-то болезни, то ему попросту не удалось бы дожить до сегодняшнего дня. Значит, все несколько сложнее.

Пятилетний Марк с трудом (мешала слабость) взобрался на скамейку и глядел на меня с умеренным любопытством. А один из взрослых начал рассказывать - тусклым, каким-то безнадежным голосом.

Они уже везде были. Обследовались во всех возможных центрах. Сдавали все возможные анализы. Консультировались со всеми специалистами (включая психиатра, который подтвердил полную нормальность Марка). Был даже телемост с врачами Израиля. Никто не нашел у Марка никакой конкретной болезни. Тем не менее в настоящее время ребенок явно умирал, у него уже изменилась формула крови. Последняя гипотеза отчаявшихся эскулапов была такой: это какая-то хитрая онкология, у которой никак не удается найти первоначального очага. Предлагали положить Марка в больницу на капельницы, но семья отказалась, понимая: из больницы Марк попросту не выйдет.

- Расскажите о вашей семье и о характере самого Марка, - потребовала я.

Узнала следующее: если не считать еды, Марк - совершенно беспроблемный и очень одаренный ребенок. Никогда никаких истерик. Всегда вежлив. Умеет читать и писать. Умеет сам себя занять. Легко общается как с детьми, так и со взрослыми.

Семья Марка состоит из семи человек. Все, кроме Марка, взрослые. У всех - высшее образование. Марка все безумно любят, готовы ради него на все, он отвечает взаимностью. И вот в такой семье, такой ребенок умирает, причем неизвестно по какой причине. Есть от чего прийти в отчаяние!

Потом я поговорила с самим Марком. Эта беседа только подтвердила все то, о чем говорили взрослые - умный, воспитанный, коммуникабельный ребенок.

После этого Марк был отправлен домой, а взрослые приглашены отдельно.

- Так, - по возможности укрепив свое сердце, сказала я. - Если бы он совсем не ел, то уже умер бы. Значит, все-таки иногда он что-то, где-то и как-то ест. Пробовали отдавать в садик?

Пробовали, тот самый психиатр советовал. В садике Марку очень нравилось. Он охотно ходил на все занятия. Но ничего не ел. Отдавал все вкусное другим детям. Остальное оставалось на тарелке. Врачи сказали: забирайте, дома он хоть что-то ест в течение дня. Воспитательницы и дети огорчились, когда Марка забрали из садика. Его все любят.

- Расскажите, как происходит кормление Марка дома. Конкретно, с деталями и прямыми цитатами.

Кормление Марка в семье происходило так:

- Марк, вот сырок глазированный (в семье есть легенда, что Марк любит молочное и сладкое), он маленький и питательный. Ты должен его съесть.

- Да! Только половинку...

- Хорошо, половинку. И еще - яйцо. Оно тоже маленькое. В нем много белка.

- Да! Только... я белок не люблю. Можно желток?

- Конечно, конечно! Значит, пол глазированного сырка и желток. Я иду варить яйцо.

- Я с дедушкой поем.

- Марк! Дедушка сейчас читает лекцию в институте. Ты же там был и знаешь, что дедушка преподает студентам. Он придет поздно.

- Но я же никуда не тороплюсь...

Звонок дедушке:

- Он согласен съесть сырок и яйцо. Но только в твоем присутствии!

Дедушка быстренько сворачивает лекцию в институте...

- Я знаю, что нужно делать! - как в омут кидаюсь я. -  Сейчас я вам объясню... (в душе, конечно, страх - а вдруг уже поздно?! Бывают же, я читала, необратимые изменения и в организме, и в психике!)

Из семерых членов семьи в доме осталось двое. Остальные эмигрировали к родственникам: не могли видеть, как издеваются над умирающим ребенком. Вся еда (вроде печенья, конфет, чипсов, сырков, фруктов, йогуртов и т.д.) была убрана. Холодильник плотно закрыт. Четыре раза в день на стол перед Марком ставилось то, что, по мнению взрослых, ему надо было бы съесть. Ни к чему не принуждали и не уговаривали. Клали ложку и вилку и уходили. Через пятнадцать минут все то, что осталось, демонстративно счищали в помойное ведро. Из доступного - только графин с разведенным соком.

Марк держался двое с половиной суток. Не ел вообще ничего, только пил сок. На третий день он был пойман на кухне: поставил на стол табуретку и полез в шкафчик, где тетя хранила сухарики из остатков хлеба, нарезанные для зимнего кормления голубей (про них все забыли, а Марк помнил - он сам помогал их резать). Интеллект у Марка был так силен, что пауза после поимки длилась всего несколько секунд. Потом Марк сказал: «Ну ладно... Несите ваши котлеты!»

Что происходило? В общем-то ужасная, но, к сожалению, не такая уж редкая сегодня вещь. Пятилетний ребенок целиком и полностью управлял поведением семерых взрослых людей. Понятно, что подобная задача была ему категорически не по силам. К тому же из-за характера и воспитания ему были недоступны обычные детские способы управления и манипуляции - капризы, истерики и т.д. Пищевое поведение и горшок - еще Фрейд все это описывал. Но горшок тоже не годился - Марк был чистюлей и блюл личную гигиену с тех пор, как научился ходить. Оставалась еда. И бедняга Марк - единственный ребенок большой любящей семьи - накануне нашей встречи буквально умирал от истощения.

Я предупредила родственников Марка, что, потерпев поражение с едой, он будет искать другие способы манипуляции, благо интеллект позволяет. «Кто предупрежден, тот вооружен!» - бодро заверил меня дедушка.

Через пару недель семья узнала, что из еды действительно любит Марк. Оказалось, что на самом деле он предпочитает вовсе не сладкое и молочное, а овощи и фрукты, и больше всего любит гречневую кашу - ест ее огромными тарелками без всяких заправок. Правда, я думаю, он так восполнял дефицит железа, что-то же там было у него с кровью.