Я ваша касса билет покупал

Сегодня, 14:00

 государство
иностранцы

Добрый день, меня зовут… Впрочем, не так уж важно, как меня зовут: для добрых двух третей читателей я так и останусь «равшаноджамшутом». Дело в том, что я узбек.

Я умею весьма хорошо и грамотно писать по-русски (по оценке моих русских товарищей, по крайней мере), но очень плохо и неумело говорю. Путаю падежи, склонения, спряжения и даже целые слова при попытке быстро объяснить, что мне нужно. Возможно, многие сталкивались с такой проблемой, пытаясь выучить английский, например.

По семейным обстоятельствам мне пришлось срочно ехать домой. Я заготовил на бумажке текст, чтобы зачитать его оператору, когда буду заказывать билет, но каким-то чудным образом не смог его найти в перерыве рабочего дня. В общем, мне пришлось импровизировать на ходу, что, как вы понимаете, у меня получилось плохо.

— Девушка, мне нужно в Узбекистан.

— О господи, опять началось… Куда конкретно вам надо?

Тут я, если честно, растерялся и просто не понял на слух.

— Конкретно?

— Куда, куда вам надо?

Надо сказать, мне действительно наплевать, в каком городе меня высадит самолёт или поезд. В каждом городе у меня есть друг, или друг моего друга, или родственник… Ну, думаю, понятно. Меня в любом случае добросят туда, куда мне надо, я знаю, кому звонить. Но я уже привык, что в России это нонсенс, и каждый сам за себя.

После десяти минут безуспешного диалога я повесил трубку. Пришлось писать бумажку заново.

Что меня задолбало, спросите? Все-таки очень неприятно чувствовать себя умственно отсталым только потому, что ты иностранец. Да-да, не «джамшут», не «обезьяна черножопая», а просто иностранец. Я не вожу газенвагены, не трогаю русских девушек, где только можно, стараюсь молчать и не раздражать своим акцентом.

Неужели трудно просто помочь, а? Отправьте меня просто назад в мой «Чуркистан», а я там сам разберусь. Спасибо.

Всё украдено до нас

Сегодня, 14:48

 прекрасный пол
образование

После довольно-таки тривиального трудового будня, в предвкушении скорейшего отдыха и отхода от мирских дел, шагом с претензией на бодрый я шагала до остановки, где мне предстояло дожидаться транспорта. Остановка людная, тем не менее, на неширокой лавочке моей неширокой же и очень уставшей заднице место нашлось. Однако, едва присев и обречённо вынув наушники (телефон, падла, сел в самый ответственный момент), я сразу же сообразила, почему место это оставалось вакантным, несмотря на довольно-таки обильное количество дам пожилого, да и не только, возраста вокруг этой самой лавочки. Справа от меня расположились четыре школьницы — две были моими непосредствеными соседками, а остальные две сидели у них на коленях. Но этому факту я не потрудилась придать абсолютно никакого значения — сперва. Ну, сидят себе и сидят, мне лично от этого ни жарко, ни холодно. Наоборот, казалось бы, круто: меньше места занимают. Но поскольку неверный друг Андроид устроил мне такую подлянку, я была вынуждена невольно прислушиваться к тому, что донеслось до меня с их стороны, благо глотки девчонки рвали дай бог.

— Б@#$ь, опять на «А»? З@#$@ли уже с этой «А»… Я уже на «мэ» придумала!

Я не сразу поняла, что обсуждают мои соседки, но дальнейшее развитие событий открыло мне глаза (вернее, уши) на то, что играли девчата в слова.

— Значит, на А?.. О, я знаю! Абелиск!

— Опять «кэ», б@#$ь… Ладно, ща, б@#, скажу…

Я не удержалась и фыркнула, но школота не удосужилась обратить на меня своё царственное внимание. Уж больно девчата были увлечены высокоинтеллектуальной игрой, а ещё больше — умению старательно ввернуть туда свои знания в области великорусского мата.

Скосив глаза, я разглядела, что они собой представляют внешне — и мой шаблон разорвался до конца. Все девочки (за исключением одной «недонеформалки» с перепалённым каре на ножке, неумелым маникюром, в немыслимых джинсах и майке) — в блузочках, брючках, косички-колоски. Всё как положено, в общем.

— О, тралик, поедем?

— Ай, да %@й уже с ним, на следующем поедем. За@#$сь сидим же!

Пришлось мне вместе с ними дожидаться моего троллейбуса, который, к счастью, им не подошёл. Уехали девочки раньше меня, оставив меня с квадратными глазами и печальственным настроением.

Я ненамного старше этих девочек. Пусть им лет по 14–15, а мне — 22. Пусть им, как и мне, в жизни предстоит научиться ещё многому интересному и полезному. Я, к примеру, в их возрасте не то что стыдилась употреблять такое в речи, но и знать не знала таких слов. Прогресс налицо, стало быть. А ехала я как раз из школы, где мне в течение трёх месяцев предстоит проходить производственную практику, а потом и отрабатывать, скорее всего, два года. Вот я и задумалась: чему мне их уже учить? Кого потом будут обвинять родители в развращении и неправильном воспитании подрастающего поколения, как не молодых учителей? Но ведь, как говорится, всё уже украдено до нас…